Пролог.

В этом году организаторы гонки Всех Звезд "За рулем", которая состоится 23-го февраля, придумали какой-то геморрой. Так я подумала, когда узнала из правил, что, получив форму для аккредитации, нужно ее распечатать, подписать, отсканировать и прислать обратно в пресс-службу. Но желание попасть на мероприятие подстегивает даже к таким действиям. Не то, чтобы меня прямо рвало на гонку, но побывать хотелось: и их посмотреть, и себя показать. Но поскольку рвение было несколько слабым, с заявкой на аккредитацию я не спешила, хотя по сути сговорилась с любимым региональным изданием.

Дальше начинается хронология.

В среду, 15 февраля, мне пишет редактор одного московского журнала. "Пойдешь брать интервью у П.?" И всё. Я не уразумела, как понимать этот вопрос: как предложение пойти брать интервью для их издания, или просто как зондирование в духе "ты там жива еще?" Ответила с тем, что, если это предложение от журнала, то пойду, а если это просто так вопрос, то попаду на интервью без них. И всё.

Больше редактор мне не написал ни строчки.

Я посидела пару дней, посмотрела в имэйлы раз и два, положила болт и аккредитовалась от регионов. Тем более, регионы сказали: если ты вдруг не сможешь пойти - мы-то выпустим номер и без московских событий, так что делай, что хочешь. А вариант "делай, что хочешь" мне очень нравится, потому что 23-го у меня ночная смена и я могу решить никуда перед ней не вылазить.

Сегодня, 21 февраля, спустя шесть(!) дней после нашей переписки, ровно накануне закрытия аккредитации, объявляется московский редактор. Сообщает, что я должна подписать форму аккредитации и послезавтра идти брать три больших интервью. И у П., и не у П., и с тем парнем тоже поговорить.

У вас не возникает никаких вопросов, нет? Мы с ним ни о чем не сговаривались, о своих намерениях аккредитовать меня он меня же в известность не ставил, ни письмом, ни звоночком, ни двумя буквами "о" и "k" в смс. Только так - перед фактом. "Я в шоке. Я уже аккредитована от других. В таких вещах перед фактом не ставят", - написала я ему. Так начался скандал, длиною в вечер. Потому что: "Я же спрашивал!! Ты сказала, чтобы я тебя аккредитовал!!" - эта реплика редактора вызвала мои закономерные возражения. Лично мы не общались, а переписка - я даже проверила на всякий случай - никаких таких моих слов не содержит.

Как не содержит ни конкретных предложений от него. Ни подтверждений чего-либо. Ничего. Я должна была гадать или понимать намеки? Не понимаю. Я скорее из тех парней, которые "ааа, намек понял, еду к тебе". Об этом - ну кроме пассажа про парней - я редактору сообщила. За чем последовало с его стороны давление на то, что я должна отказать регионам, и так далее.

Но я отказала ему.

Почему? По ряду причин. У меня уже есть конкретный уговор. Да, он не такой шикарный, потому что регионам пресс-служба Renault добро на эксклюзивные интервью не даст никогда. Но, тем не менее, уговор для меня очень удобный, потому что лишен какого-либо прессинга и рамок - можно хоть и не писать вовсе, а уйти на трассу снимать. Но, тем не менее, это уговор. Он очень в кассу в той ситуации, в какой я нахожусь, когда ни гонки, ни журналистика не возбуждают. Тем более, журналистика меня не кормит, да даже не подкармливает, что говорить. И амбиций в ней как в профессии я давно лишена. В общем, я не в том модусе, когда можно получить предложение накануне, плюнуть на сон и отдаться подготовке к беседам и отчаянному брейншторму. В довесок завтра у меня дневная смена, даже не выходной.

Это была лирика.

Московскому редактору я отказала на основании нечеткости запроса, отсутствия каких-либо подтверждений и моей уже занятости. Собственно говоря, его давление мне понятно: редкий дурак откажется от интервью, которые он предлагает. Многие о них только мечтают. Но! Такие предложения надо делать заранее. Мне проще отказаться, чем сфэйлиться по полной программе и навлечь на себе позор профнепригодности. Я не хочу вот этого: "Олег за все берется смело//всё превращается в говно". Не в таком деле. Не при том уровне прессинга, который этот редактор окажет. И, как я уже говорила, редкий дурак откажется. Но редактор напоролся как раз на такого дурака. Ровно накануне закрытия аккредитации. А вот почему у редактора это произошло накануне, где он был все те три недели, что аккредитация шла? Вот это уже совершенно не мои проблемы. Совершенно. Аккредитка - вопрос одного дня. Ладно, он три недели пинал хуи, извините, но даже с 15-го февраля, когда он задал тот вот непонятный вопрос, прошло шесть дней, целая жизнь, но где он был все это время?
Редкий дурак откажется от такого предложения. Предложи его кому-нибудь другому - у тебя еще сутки.

На свой окончательный отрицательный ответ я получила следующее смешное сообщение: "Раз ты с другими, - будь с ними. Удачи". Серьезно, я до этого весь вечер истерила, кричала маме в телефон, махала и без того трясущимися руками и чувствовала, как сердце у меня бьется просто везде. Но это сообщение меня просто насмешило.

Я не говорю, что я права в этой ситуации. Я ощущаю и свою правоту по факту, и свою совесть, которая бормочет что-то там, что Таня могла бы спасти идиотов. Нет. Дураки в этой ситуации ровно все.

Но она весьма поучительна тем, что формулировать надо четко. Четкие намерения требуют четких вопросов, на которые надо добиваться четких ответов.

And you know what else? Я подумала, что подписание аккредитации - какой-то геморрой. Но, если бы не эта мелочь, боюсь, что о том, что я должна идти на три интервью, я бы узнала на Ипподроме непосредственно перед интервью. Причем, это не самый последний сценарий. Я могла бы никуда не пойти и спать дома в тот момент, когда по мнению редактора, должна была явиться на интервью. Ведь если он не сообщал мне о своем решении, он мог бы не позвонить вовсе. До момента катастрофы, разумеется. Все могло бы быть гораздо плачевнее, на самом-то деле. Так что практически хэппи энд, ребята.

И эпилог.

В заголовке я говорю, что это последний случай из моей журналистской практики, и имею в виду, что он крайний, он произошел прямо сейчас. Но я также предполагаю, что этот вот случай может быть последним вообще.